На заре своей журналистской юности я попал на экзамены по прыжкам с парашютом студентов РКИИГА (Рижского Краснознаменного института инженеров гражданской авиации). Как корреспондент республиканской газеты «Советская молодежь», я занял место второго пилота в Ан-2 вместе с летчиком Айгаром Букшевицем. Пристегнули парашют – все, как положено. И вот, когда студенты стали прыгать, меня пробило какое-то ухарство: давайте, я тоже. Причем, я настаивал.
Но Айгар заметил, что не имеет права, а вот осенью – пожалуйста, после курса подготовки. Отступать было некуда. И осенью, за счет своего отпуска, вместе с допризывниками СА я отправился в палатку-казарму изучать парашютное дело в теории и на практике на аэродром под Елгавой…
Об этом 1 января 1985 года в «Советской молодежи» вышел мой репортаж, который я оцифровал, добавив самую малость недостающих, на мой сегодняшний взгляд, штрихов.
ТОЛЬКО ТРИ МИНУТЫ…
Столько времени длится первый прыжок с парашютом. Ради этих минут допризывники проходят подготовку в Рижском аэроклубе ДОСААФ. Вместе с ними к прыжкам готовился корреспондент «СМ».
Особые случаи
…Лес приближался стремительно. Уйти в сторону, где не было деревьев, уже не хватало времени. Оставалось одно: сгруппироваться, перехватить лямки парашюта крест-накрест, ладонями внутрь, чтобы не повредить вены о сучья деревьев, прикрыть руками лицо.
Вот хрустнула под ногами ветка, одна, вторая… Ветви задели лицо, прошли вдоль тела. Неожиданно падение прекратилось, послышался треск разрываемой ткани купола, и парашютист завис на дереве…
«Такое тоже иногда случается, - рассказывает командир авиазвена Рижского аэроклуба Айгар Букшевиц. – Поэтому на земле мы отрабатываем все возможные варианты приземления и действия парашютиста в воздухе в особых случаях».
…Тренажер – десятиметровая вышка. По металлической лестнице поднимаешься вверх. Прыгать с вышки страшновато, ведь за спиной только прицепленный к лямкам пустого парашютного ранца трос.
Ух! Сердце стремительно падает вниз. Небольшая встряска – и, чуть раскачиваясь из стороны в сторону, зависаешь на проволоке, которая под уклоном тянется от вышки к земле (это твой «полёт» неожиданно тормознул с помощью другого троса инструктор). Начинается отработка приемов по особым случаям в воздухе.
«Приземляетесь на линию электропередачи. Ваши действия?» - голос инструктора Игоря Милюкова строг. Он – опытный парашютист-спортсмен, в его активе около 500 прыжков с парашютами различных модификаций. После нескольких лет тренировок и службы в воздушно-десантных войсках Милюков решил навсегда связать свою жизнь с парашютным спортом.
…Мы, новички, «приводняемся», «приземляемся на крышу», нас «несет на стену здания», «в стропы рядом летящего парашютиста» (такие задания выдает болтающимся на высоте нескольких метров «парашютистам» инструктор, а те руками-ногами имитируют свои действия и объясняют их еще и словами). Всех особых случаев не перечислить. В воздухе надо быть готовым к любой неожиданности.
«Волшебная дверь»
В парашютном городке учебного аэродрома под Елгавой перед «волшебной дверью» - так называют парашютисты макет выходного люка самолета – выстроились цепочкой курсанты. Их ждет отработка выхода из самолета. Почему-то начинает быстрее биться сердце, хоть надо всего-навсего выпрыгнуть с «огромной» - метровой высоты.
- Приготовиться! - командует инструктор.
- Есть приготовиться!
- Прыжок!
- Есть прыжок! – выскакиваю из «самолета».
Цепочка курсантов у «волшебной двери» не уменьшается. Отпрыгавшие вновь становятся в хвост очереди. Звучат команды инструктора, снова и снова курсанты прыгают в разрыхленный песок. Казалось бы, чего уж проще – выпрыгнул, посчитал вслух: «501, 502, 503», - выдернул кольцо парашюта, продолжил счет: «504, 505, 506». После этого, «ощутив» динамический удар, посмотрел вверх, раскрылся ли купол, - и потом расчековал запасной парашют. Иначе сработает прибор на высоте 400 метров и парашют автоматически раскроется (а это уже ЧП!). Все это надо было имитировать. Но и на тренировке многое не удается.
Так, например, выглядит "волшебная дверь" у нынешних курсантов Уссурийского суворовского военного училища.
Кто-то выпрыгивает без команды, забывает выдернуть кольцо или считает скороговоркой: «один-два-три», да так быстро, что на самом деле проходит лишь секунда. Поэтому парашютисты произносят трехзначные цифры. Подряд их сразу не выговорить, значит, и риска меньше, что парашют раскроется в салоне или в опасной близости от самолета.
Накануне
Под брезентовым пологом огромной палатки светятся лампочки, освещая деревянный настил и так называемые столы (длинные узкие полотнища), на которых допризывники укладывают парашюты.
- Слава, подойди, пожалуйста!
И Владислав Калинин направляется к товарищам, у которых что-то не ладится с укладкой парашюта. Помогает он охотно, ведь сам поначалу ничего не умел, когда пришел в аэроклуб заниматься парашютным спортом. И хотя сейчас у Владислава больше десятка прыжков, но волнуется он не меньше нашего.
Завтра – прыжки. Лишь бы погода не подвела – одна забота у инструкторов и допризывников.
Прыжки
День первый. Еще купается в тумане трава. Собираемся на аэродроме. Предрассветный холод заставляет поднять воротники полушубков. Допризывники выстраиваются на медосмотр группами, какими будем прыгать. Врач проверяет общее состояние, пульс. Все в порядке, больных нет. Усаживаемся в старенький автобус, который кряхтя и поскрипывая, привозит всех на взлетное поле. Медленно светлеет небосклон, показывается солнце. Из грузовика достают парашюты и раскладывают на столах. В стороне «согревается» Ан-2 («Аннушка» или «Кукурузник», как его прозвали в народе).
Первыми на борт направляются спортсмены. А допризывники готовятся в небо вслед за ними.
И вот группа в самолете. Прыгать будем по двое. Инструктор закрепляет в салоне самолета вытяжные фалы стабилизирующих парашютов карабинами за металлические тросы, натянутые вдоль бортов над сидениями. При прыжке фал с камерой остается в салоне, вытягивая небольшой купол площадью всего в полтора квадратных метра, который стабилизирует падение парашютиста (чтобы не кувыркался), а затем, при выдергивании вытяжного кольца, он стянет камеру с основного купола.
За мгновение до шага в небо. Здесь хорошо виден вытяжной фал стабилизирующего парашюта над рюкзаком с основным парашютом...
Айгар Букшевиц докладывает о готовности к полету. Ан-2 начинает мелко подрагивать и медленно разгоняется навстречу небу. После прохождения высоты 700 метров включаем приборы на запасных парашютах, которые должны будем не забыть отключить в воздухе. Лица у допризывников посерьезнели.
Самолет ложится на курс выброски. В салоне звучат два коротких гудка – «приготовиться». Высота 800 метров. Инструктор Милюков жестом дает команду «встать!» Первая пара поднимается с сидений (самые тяжелые прыгают первыми). Придерживаясь за трос одной рукой, подходим к люку. Смотреть в него как-то не хочется, но огромное пространство завораживает. Самолет продолжает набирать заданную высоту в 1000 метров. Правая рука сжимает вытяжное кольцо. Вот и длинный гудок - "пошел!"
Инструктор дублирует команду голосом, и мой напарник уходит солдатиком в сторону хвоста самолета. Теперь мой черед. Успеваю заметить внизу изгибающуюся ленту реки и отталкиваюсь от борта…
Падаю в сильный воздушный поток. Вдруг чувствую, чем-то больно обожгло уши. Но все мои мысли направлены сейчас только на то, чтобы после положенного счета выдернуть кольцо… «503!» Резко вырываю кольцо и через три секунды ощущаю, что падение прекращается. Лишь сейчас понимаю, что потерял шлем. Его сорвало с головы потоком воздуха.
Смотрю наверх. Огромный надежный белоснежный гриб заслоняет полнеба. Но ликовать рано. Как посторонний, вижу свои дрожащие пальцы, нащупывающие красный чекующий шнур на запасном парашюте. Осторожно вытягиваю шнур. Только потом осматриваюсь по сторонам. Метрах в ста замечаю напарника, машем друг другу руками. Земля словно не приближается. Внизу видны квадраты полей, чуть в стороне город и река, а впереди – круг, обозначающий место приземления. Рядом с кругом движутся крохотные фигурки людей.
На высоте 400 метров срабатывает вхолостую прибор запаски. Слышу сухой щелчок. Быстро смотрю на ранец у живота – а вдруг раскроется? Но волнение напрасно, техника не подводит. И тут можно кричать «ура!» и «полет нормальный»! Ощущения сумасшедшие! Ты паришь в воздухе!
Ан-2 и парашютист с тем самым парашютом Д-1-5у, с которым прыгал и я. (все снимки из сети)
Подтягиваюсь на стропах, как учили, пытаясь направиться ближе к стартовой площадке. Но учебно-десантный парашют «Д-1-5у» слушается тяжело. И тут земля начинает «набегать» с большой скоростью. Остается метров сорок. Тесно сжимаю ноги, чуть согнув их в коленях (как учили), тяну задние лямки парашюта вниз, чтобы притормозить и замедлить падение. Не пытаюсь «ловить» поверхность ногами. Земля!
Приземление проходит даже мягче, чем во время тренировок в учебном городке. Падаю набок, не пытаясь устоять на ногах. Затем быстро поднимаюсь и, как учили, встав лицом против ветра (чтобы не раздуло купол и не поволокло вслед за ним по полю), начинаю за нижние стропы подтягивать парашют к себе. Эйфория не спадает. Описать словами чувства невозможно!
День второй. Он начинается так же, как вчерашний – с медосмотра. Ребята держатся серьезнее. Еще бы, по одному прыжку за плечами. Сегодня предстоит прыгать целых два раза с высоты 900 метров. Прыгаем, к слову, на парашютах, собранных в рюкзаки своими руками…
Когда забирались в самолет, по спине пробежал неприятный холодок. Почти все парашютисты со стажем рассказывают, что во второй раз прыгать страшнее, чем в первый, когда еще не знаешь, как это происходит в действительности.
Ревет двигатель, самолет поднимается в воздух. Проверяю уже другой свой шлем, который пристегнул наглухо, чтобы вновь не сорвало. На этот раз нас выпускает старший инструктор Владимир Афанасьев.
В самолете вместе с нами, чтобы не дрейфили, оказывается симпатичная девушка-парашютистка. Пытаюсь шутить, но из-за гула моторов практически ничего не слышно, тогда показываю ей на свои ногти, мол, забыл подрезать. Мне кажется, что при этом я довольно бодро улыбаюсь. Но, конечно, мне не до красоты ногтей. Однако перед профессиональной парашютистской выглядеть стремимся достойно…
Второй прыжок. Покидать самолет не хочется. Но не ждать же «ручного напутствия» в спину от инструктора. Да и неудобно перед допризывниками, которых старше на несколько лет, не говоря уже о девушке-спортсменке. «Летящей походкой» подхожу к люку и, как мне кажется, довольно резво, по команде, вываливаюсь из него.
После приземления времени на эмоции нет, так как снова в самолет, уже с другим парашютом – на третий прыжок. И – помни про красный чекующий шнур!
Некоторые парнишки, случалось, забывали. И, когда высотомер срабатывал, руками и ногами собирали-зажимали вываливающийся из запаски парашют, чтобы его стропы не переплелись с основным. Так и приземлялись с запасным куполом в руках, выпуская его незадолго до земли, чтобы не успел расправиться, что тоже отрабатывали на тренировках, помимо нескольких дней теории.
…Уже на земле каждый из нашей группы торопится рассказать, что чувствовал в воздухе именно он, приправляя речь эмоциональными жестами и междометиями.
Каждые несколько секунд поглядываем в небо, прыжки еще продолжаются. Вдруг наш кружок мгновенно замолкает, и все, как один, принимаются кричать: «Ноги! Ноги!»
Пара офицеров ВДВ, прибывших на аэродром для отбора новобранцев, горланит то же самое в громкоговорители, бегая по полю.
Эти крики обращены к очередному приземляющемуся парашютисту. Ведь при посадке динамический удар составляет больше тонны. И здесь особенно важно правильно «принять землю», а не пытаться ловить ее то одной, то второй ногой, чтобы не сломать…
Закончены прыжки, допризывники принимают поздравления от начальника Рижского аэроклуба Н. Гусева, инструкторов. Потом уже будет зачет по теории, разбор прыжков, допущенных ошибок.
Это будет потом, после нового ощущения, которое дают прыжки. После преодоления собственного страха.
К. Маркарян
С 1 декабря в Рижском аэроклубе вновь начались занятия в классе парашютной подготовки. Юноши и девушки в возрасте от 16 до 23 лет будут заниматься по теории прыжков. До весны. Когда новички сделают свой первый шаг – в небо.
… Вот таким объявлением заканчивался этот мой давний газетный репортаж, вышедший под рубрикой «Под флагом ДОСААФ». Помните, что это обозначало? Сейчас трудно себе представить, чтобы кого-то учили парашютному делу бесплатно.
Был у меня еще один прыжок с парашютом – в Москве, когда я работал собкором «Комсомолки» в Латвии, но часто бывал в редакции на нашем 6 этаже в здании издательства «Правда».
В начале 1990-х журналистам во время какого-то спортивного праздника в Тушино предложили прыгнуть с парашютом, но в тандеме с профессионалами. Пришлось согласиться на тандем, так как привычного мне десантного парашюта не было, а со спортивным «По» какой-то серии я управляться не умел и никто бы мне не позволил, на свой страх и риск, прыгать одному. Тем более, что аэродром в Тушино зажат с двух сторон городом.
Ощущения тоже были обалденные, тем более, что прыгали с 3 тысяч метров и секунд двадцать парили в свободном падении, а потом, по сигналам инструктора, я управлял планирующим крылом парашюта с помощью двух строп - левой и правой.
Но все же те мои первые прыжки на «своих» парашютах особенно незабываемы.
Journal information